Отрывок из письма Вилли
Сегодня я хотел прямо после завтрака поговорить с Дедом Морозом, показать ему альбом с новогодними открытками, которые он коллекционирует, почитать какие-нибудь его любимые новогодние книжки, но все пошло не по плану, потому что на кур что-то нашло…
Я тебе уже рассказывал, что они несколько дней что-то шили в мастерской у Деда Мороза. И сегодня я понял, что это было – огромный мешок! Ярко-красный, с белыми снежниками. Шторы были красивыми, и мешок из них вышел очень праздничным. Зачем только он им – не понимаю. Сегодня, например, они уже трижды из-за него поругались, и это только до завтрака. Мешок такой большой, что при желании можно сложить всех кур внутрь, и еще останется место, но я не уверен, что они шили его для таких целей. Может быть, они хотят им укрываться морозными ночами? И не могут договориться, кто будет лежать по краям, а кто в серединке? Утром они собрались в гостиной, кудахтали-кудахтали, по очереди пытались сдвинуть мешок с места, но только лапами запутывались. Потом Несушка снесла яйцо прямо в мешке, Лаврушка втихомолку съела там пирог и накрошила, а Озверушка забилась в угол, поняла, что ей там нечем дышать и проклевала дырочку. Как они все на нее набросились… В итоге, куры переругались, надулись друга на друга и разошлись по разным углам. Теперь, когда заходишь в гостиную, то сразу рябит в глазах и хочется зажмуриться, потому что то тут, то там сидят такие пушистые красные комочки – куры уже который день не снимают свои маленькие красные кафтаны и колпаки.
Кажется, я отвлекся, а ведь решил больше не терять времени. Дед Мороз намеревался варить апельсиновый джем, но я усадил его в кресло-качалку, обмотанную гирляндами, и сказал, что хочу поговорить.
– А помнишь, как в прошлом году мы с тобой зажигали бенгальские огни перед домом? – спросил я его.
– Бенгальские огни? – Дед Мороз проговорил эти слова так, как будто слышал их впервые в жизни. – И как, нам понравилось?
– Еще бы! Выпало много-много снега, и мы с тобой вечером, как раз после того, как Паддингтон вернулся в свою книжку, взяли картонные домики, вон те, которые у тебя стоят на подоконнике, вынесли их во двор, поставили в снег и воткнули в крыши бенгальские огни. И зажгли их. Это было необыкновенно! Искры, снег, разноцветные окошки… Казалось, что у нас маленький салют над картонным городком. Неужели ты не помнишь?
Дед Мороз внимательно посмотрел на домики: «Я их сделал вместе с детьми в школе неподалеку, когда приходил к ним на праздник. Мы тогда пели песни, водили хороводы, ели печенье и клеили эти домики. У детей, кстати, получилось гораздо лучше, чем у меня! Но почему я приходил к ним в школу?»
– Может, ты им дарил подарки? – хитро спросил я.
– Подарки? Да нет, вряд ли. С чего бы мне дарить подарки сразу двадцати детям. Если бы у кого-то был день рождения, тогда еще понятно. Но не может же весь класс родиться в один день. А вот бенгальские огни я совсем не помню.
Ну, ничего! Все получится. Деду Морозу явно нужны зацепки для его воспоминаний. Надо будет вечером зажечь с ним бенгальские огни.
***
Дед Мороз смотрел на свою елку, на гирлянду, которая бросала разноцветные тени вокруг его кресла, а потом вдруг задумчиво сказал: «А еще я никогда не забуду, как однажды в окне я увидел потрясающую елку – всю в маленьких разноцветных лампочках. Они весело перемигивались, и это было так красиво и необычно!»
«Необычно? Я думал, что на всех елках по вечерам перемигиваются огоньки. Кто ж ставит елку без гирлянды?» – не понял я.
Дед Мороз посмотрел на камин. На нем стояла большая черно-белая фотография с чьей-то новогодней елкой. Елка как елка, немного лысая сверху, а внизу даже слишком пышная. И не различишь, какого цвета на ней огоньки. И почему только Дед Мороз разволновался и так долго на нее смотрит?
И тут я увидел одну вещь – прямо на камине. Помнишь, у меня был волшебный ключ, с помощью которого я помогал Деду Морозу возвращать книжных героев обратно в его библиотеку? Вот он лежал себе на полке как ни в чем не бывало.
Я подбежал к камину, потянулся за ключом, споткнулся о поленья, опрокинул рамку с фотографией, и она полетела на пол, а я испугался, что она сейчас разобьется, и все будет в осколках, и попытался схватить сразу и рамку, и ключ. Я был уверен, что сейчас грохнусь на пол, но вместо этого оказалось, что я стою на какой-то улице. Очень холодно, и все в снегу, а я без шапки и варежек, зато в пушистых дедморозовых тапочках с ушками и с фотографией в руках. Надо же, а ключ все еще работает!
А вокруг полно людей (и никого в тапочках!) И все они, совершенно меня не замечая, зачарованно смотрят в большое окно какого-то дома. А там стоит и светится разноцветными огоньками красивая новогодняя елка – точь-в-точь, как на моей фотографии.
Как странно! Это елка не очень высокая и не очень пушистая. На ней совсем мало игрушек и мало мишуры, а огоньки всего трех цветов. Она медленно кружится, и с каждым кругом цвета на елке меняются: маленькие лампочки, размером с орех, становятся то красного, то белого, то синего цвета, но что в этом необыкновенного? Почему здесь такая толпа? Чем все эти люди так удивлены и восхищены? Они что, раньше никогда не видели новогоднюю елку?
Рядом со мной стоял молодой человек и быстро-быстро что-то записывал себе в блокнот.
– Вы из газеты? – спросил его пожилой мужчина, который подошел к окну с двумя маленькими девочками. Они прилипли к стеклу и не отводили от елки глаз.
– Да, думал, что здесь будет много репортеров, но ошибся. Видимо, большинство решили, что это просто какой-то фокус Джонсона, и они решили не тратить время.
– В таком случае, вам повезло! Вы будете первым, кто напишет об этом в газете! – воскликнул человек в шляпе. – Это же сенсация: первая в мире елка с электрической гирляндой – у нас здесь, в Нью-Йорке, в 1882 году!